В его творчестве причудливо соединились высокий эстетизм и фольклорные первоисточники, модернистская вычурность и дадаистическая трепетность, бездонность символизма и предельная осязаемость русского лубка, живописная утонченность и «грубая» конкретность графики. Однако все вместе это отнюдь не дилетантизм ищущего неофита, не эклектика, в передача мощнейшего духовного опыта, введение в сокровенное, тайное, приближение к началу всех начал.
Сергей Алферов из тех, о которых говорят, что они слегка не от мира сего. Его образ жизни дискомфортен и иррационален. Он отказался от бытовых удобств, поселившись в одной из художнических коммун на окраине Москвы среди бродячих философов, хиппи, клошаров и чудаковатых фанатиков живописи. Его постель – спальный мешок. Его стол – ящик из-под стеклотары. Зато он распахнут перед всеми космическими энергиями, впитывая их с жадностью и вожделением, торопясь уловить и запечатлеть получаемые откровения.
Однако Сергей Алферов – не просто медиум, холодно и бесстрастно фиксирующий направления астральных ветров. Его взор обращен в первую очередь к самым древним тайникам сознания. Из ушедших веков и цивилизаций он черпает то, что крайне актуально сегодня. Приметы погибшего и несуществующего ему необходимо расшифровать хотя бы ради робкой попытки собственного спасения – быть может, даже бессознательно и фрагментарно воспроизводя эти непонятные знаки, художнику удается вступать в контакт с высшими силами. А заодно увлечь за собой и нас, зрителей. И здесь не важен уровень нашего «интеллектуализма» – в конце концов молитвы произносят и те, кто не понимает смысл составляющих их слов.
Магия в принципе доступна каждому. Иное дело, что мы рисуем «кружочки», «крестики» и «треугольнички», совсем не задумываясь о последствиях (нам это просто не приходит в голову). Посвященные же подходят к делу профессионально. Поэтому от встречи с их творчеством так сладко ноет сердце. Только сверхчеловечески любя этот мир, можно научиться превращать простые, незатейливые вещи в глобальные, обобщенные категории. Для отягощенного заботами обывателя кит, слон или черепаха – всего лишь зоологические экспонаты. И как мало, увы, осталось безумцев, которые без тени сомнения считают их священным фундаментом земной тверди.
К счастью, Сережа Алферов – из таких вот «заблуждающихся» (он рисует черепах, вмещающих в себя все мироздание разом). Его «внутреннее», субъективное настолько слито с «внешним», объективным, что невольно вспоминается изначальный диалектический постулат о природе, сотворившей человека ради познания самой себя. И не вина художника, что открытая им реальность не совпадает с общепринятыми представлениями.
Насколько искусство Сергея Алферова национально? С одной стороны, удобно ответить на этот вопрос, сославшись на космичность русской души (что ни говори, а его творчество вобрало в себя и отразило запахи многих «далеких, чудных стран»). С другой – он до такой степени «растворен» в первобытных эзотерических традициях, настолько духовно ассимилирован, что, а первый взгляд, необратимо атрофировался этнически. Тем не менее его уход во «внутреннюю эмиграцию» не повлек за собой разрыва с «российской квинтэссенцией» – и нужно хотя бы немного разбираться в нюансах и тонкостях восточного, кайфического мироощущения, чтобы сквозь зыбкие контуры андерсеновских шпилей и мансард разглядеть романтику иных географических пространств, ощутить терпкий запах диких половецких степей, расслышать негромкое ржанье пасущихся в ночи кобылиц. Воистину чем фантастичнее и недостижимее цель, которую ставят перед собой русские художники, чем дальше от родной почвы устремляется их мятежный дух, тем больше они чувствуют себя в своей тарелке, тем причудливее, бездоннее и самобытнее становится творимая ими легенда, тем весомее их вклад в сокровищницу мировой культуры.
Сергей Алферов, этот одинокий русский полудаос-полусуфий, бредущий с дырявым зонтиком сквозь века и предания, дарит нам свои нежные, трогательные откровения и… зовет в беспредельные, неизвестные дали.
Игорь Дудинский
Без названия
, 1980-1990
В его творчестве причудливо соединились высокий эстетизм и фольклорные первоисточники, модернистская вычурность и дадаистическая трепетность, бездонность символизма и предельная осязаемость русского лубка, живописная утонченность и «грубая» конкретность графики. Однако все вместе это отнюдь не дилетантизм ищущего неофита, не эклектика, в передача мощнейшего духовного опыта, введение в сокровенное, тайное, приближение к началу всех начал.
Сергей Алферов из тех, о которых говорят, что они слегка не от мира сего. Его образ жизни дискомфортен и иррационален. Он отказался от бытовых удобств, поселившись в одной из художнических коммун на окраине Москвы среди бродячих философов, хиппи, клошаров и чудаковатых фанатиков живописи. Его постель – спальный мешок. Его стол – ящик из-под стеклотары. Зато он распахнут перед всеми космическими энергиями, впитывая их с жадностью и вожделением, торопясь уловить и запечатлеть получаемые откровения.
Однако Сергей Алферов – не просто медиум, холодно и бесстрастно фиксирующий направления астральных ветров. Его взор обращен в первую очередь к самым древним тайникам сознания. Из ушедших веков и цивилизаций он черпает то, что крайне актуально сегодня. Приметы погибшего и несуществующего ему необходимо расшифровать хотя бы ради робкой попытки собственного спасения – быть может, даже бессознательно и фрагментарно воспроизводя эти непонятные знаки, художнику удается вступать в контакт с высшими силами. А заодно увлечь за собой и нас, зрителей. И здесь не важен уровень нашего «интеллектуализма» – в конце концов молитвы произносят и те, кто не понимает смысл составляющих их слов.
Магия в принципе доступна каждому. Иное дело, что мы рисуем «кружочки», «крестики» и «треугольнички», совсем не задумываясь о последствиях (нам это просто не приходит в голову). Посвященные же подходят к делу профессионально. Поэтому от встречи с их творчеством так сладко ноет сердце. Только сверхчеловечески любя этот мир, можно научиться превращать простые, незатейливые вещи в глобальные, обобщенные категории. Для отягощенного заботами обывателя кит, слон или черепаха – всего лишь зоологические экспонаты. И как мало, увы, осталось безумцев, которые без тени сомнения считают их священным фундаментом земной тверди.
К счастью, Сережа Алферов – из таких вот «заблуждающихся» (он рисует черепах, вмещающих в себя все мироздание разом). Его «внутреннее», субъективное настолько слито с «внешним», объективным, что невольно вспоминается изначальный диалектический постулат о природе, сотворившей человека ради познания самой себя. И не вина художника, что открытая им реальность не совпадает с общепринятыми представлениями.
Насколько искусство Сергея Алферова национально? С одной стороны, удобно ответить на этот вопрос, сославшись на космичность русской души (что ни говори, а его творчество вобрало в себя и отразило запахи многих «далеких, чудных стран»). С другой – он до такой степени «растворен» в первобытных эзотерических традициях, настолько духовно ассимилирован, что, а первый взгляд, необратимо атрофировался этнически. Тем не менее его уход во «внутреннюю эмиграцию» не повлек за собой разрыва с «российской квинтэссенцией» – и нужно хотя бы немного разбираться в нюансах и тонкостях восточного, кайфического мироощущения, чтобы сквозь зыбкие контуры андерсеновских шпилей и мансард разглядеть романтику иных географических пространств, ощутить терпкий запах диких половецких степей, расслышать негромкое ржанье пасущихся в ночи кобылиц. Воистину чем фантастичнее и недостижимее цель, которую ставят перед собой русские художники, чем дальше от родной почвы устремляется их мятежный дух, тем больше они чувствуют себя в своей тарелке, тем причудливее, бездоннее и самобытнее становится творимая ими легенда, тем весомее их вклад в сокровищницу мировой культуры.
Сергей Алферов, этот одинокий русский полудаос-полусуфий, бредущий с дырявым зонтиком сквозь века и предания, дарит нам свои нежные, трогательные откровения и… зовет в беспредельные, неизвестные дали.
Игорь Дудинский
50
100
Подать заявку
Доступность товара мы сообщим по телефону после проверки
